Syntax Error: Expected the optional content group list, but wasn't able to find it, or it isn't an Array 28 Юридическая наука. 2015. № 3 ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИНСТИТУТА ВОЗМЕЩЕНИЯ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА В ПРАВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (ГЕНЕЗИС И ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКА) СЕРГЕЕВ Илья Витальевич Аннотация. Статья посвящена рассмотрению института правового регулирования возмещения морального вреда в праве Российской империи. Анализируется генезис данного института и его дальнейшее развитие во второй половине XIX – начале XX века. Выбор временных рамок обусловлен тем, что, по мнению автора, в данные периоды происходили наиболее важные изменения в механизме правового регулирования изучаемого института. Отличительная особенность статьи заключается в том, что в ней не только приводится анализ законодательных норм (Свода законов гражданских, Закона 21 марта 1851 года, проекта гражданского уложения), но и мнения ведущих правоведов изучаемого периода, с помощью которых представляется возможным проследить динамику развития изучаемого института. Автор выдвигает предположение о том, что отечественный институт возмещения морального вреда развивался за счет рецепции схожих норм из европейского законодательства. Статья содержит выводы автора по наиболее существенным особенностям, пробелам, коллизиям в механизме правового регулирования института возмещения морального вреда в отечественном гражданском праве. Annotation. The article is devoted to the institution of legal regulation of non-pecuniary damage in the law of the Russian Empire. We analyze the genesis of this institution and its further development in the II half of the XIX, beginning of XX century. Choosing timeframe due to the fact that, according to the author, these periods occurred in the most important changes in the mechanism of legal regulation of the studied institution. A distinctive feature of the article is that it not only provides an analysis of legislation (Laws of Civil Act March 21, 1851, the project of the Civil Code), but also the views of leading jurists of the study period by which it is possible to trace the dynamics of the studied institute. The author puts forward the assumption that the domestic institution moral damages developed by the reception of similar standards of European legislation. This article contains the author’s conclusions on the most essential features, space, collisions in the mechanism of legal regulation of the institute of moral damages in the domestic civil law. Ключевые слова: моральный вред в праве Российской империи, возмещение морального вреда, обязательства, деликтная ответственность за причинение морального вреда, Закон 21 марта 1851 года, проект гражданского уложения. Key words: non-pecuniary damagein thelaw of the Russian Empire, non-pecuniary damage, commitments, tort liabilityfor moral harm, Law of March 21, 1851, The draft Civil Code. По общему правилу, выраженному в ст. 574 Свода законов гражданских, никто в Российской империи не мог быть лишен без суда «прав ему принадлежащих»1. Нарушение или незаконное отчуждение чьих-либо прав, как правило, влекло наступление ответственности. Все имевшие место быть случаи нарушения гражданских прав отечественные юристы классифицировали на деликты, причиняющие вред имущественного характера, и деликты, причиняющие неимущественный вред. В общем смысле под деликтом в правовой системе России, по аналогии с древнеримским правом, следует понимать «противоправное действие частного характера, порождающее у пострадавшего заинтересованность наказать обидчика и (или) возместить понесенный ущерб»2. 2 1 Свод законов Российской империи. Изд. 1914 г. СПб. : Сенатская тип., 1914. Т. 10. Ч. 1 : Свод законов гражданских. С. 63. Войтович Л.В., Сергеев И.В. Особенности института деликтной ответственности в римском частном праве // Юридические науки: проблемы и перспективы : материалы 3-й Междунар. науч. конф. Казань : Бук, 2015. С. 10. Теория и история права и государства, история учений о праве и государстве К деликтам неимущественного характера, помимо всех прочих, относились противоправные деяния, причиняющие моральный вред. Последний С.А. Беляцкин определял как «страдания и лишения физические и нравственные, причиненные потерпевшему неправомерными действиями делинквента»3. Обращаясь к истории развития института морального вреда, следует отметить, что в той или иной мере он был известен еще Русской Правде. Е.А. Нетрусова отмечает, что именно в названном документе впервые законодательно была закреплена ответственность за возмещение морального вреда: «в ряде случаев при совершении имущественных нарушений, а также нанесении оскорбления, предполагалось выплачивать денежное вознаграждение за личную обиду»4. Дальнейшее развитие институт возмещения морального вреда нашел в Соборном уложении 1649 года. Например, ст. 7 гл. 1 предусматривала за оскорбление «словом» тюремное заключение сроком на один месяц, а в отдельную группу были выделены нормы за словесное оскорбление представителей религиозной элиты. В частности, ст. 27 гл. 10 устанавливала ответственность за «обесчестье словом патриарха», притом круг возможных правонарушителей был ограничен самой статьей: «боярин, окольничий или думной человек». Санкция рассматриваемой нормы предусматривала «выдачу обидчика головой» потерпевшему. В последующих статьях была введена ответственность за словесное оскорбление религиозных деятелей разных санов. Развитие института морального вреда шло довольно медленно. С принятием новых законодательных актов нормы, предусматривавшие ответственность за причинение морального вреда, не претерпевали практически никаких серьезных изменений. Вопросом о природе и сущности морального вреда всерьез задались лишь правоведы Российской империи в конце XIX – начале XX века. В связи с этим у них возникли серьезные разногласия, обусловленные прежде всего незавершенностью механизма правового регулирования возмещения мо- 3 Беляцкин С.А. Возмещение морального (неимущественного) вреда. СПб. : Изд-во юрид. кн. склада «Право», 1913. С. 7. 4 Нетрусова Е.А. Компенсация морального вреда // Международный научно-исследовательский журнал. URL : http:// researchjournal.org/law/kompensaciya-moralnogo-vreda/. (дата обращения: 09.07.2015). 29 рального вреда. М.Б. Горенберг по этому поводу отмечает: «вопрос о свойствах деяния, причиняющего вред, т.е. достаточно его вредоносности – причинения им материального вреда или же для гражданской ответственности, требуется, кроме того, наличность противоправности, в которую было бы окрашено вредоносное деяние, достаточно ли причинной связи между деянием и происшедшим вредом – эти вопросы не нашли в законе категорического разрешения»5. Из приведенной цитаты представляется очевидным, что институт морального вреда в российском имперском праве даже к XIX веку представлял в большинстве своем частичное компилирование статей с зарубежных нормативных актов. Помещая в Свод законов гражданских статьи, предусматривающие ответственность за неимущественные правонарушения, законодатель не осознавал, что есть механизм правового регулирования возмещения морального вреда и на что он ориентирован. Более того, вплоть до XIX века не был решен вопрос о сущности и цели возмещения морального вреда – для наказания правонарушителя и, как следствие, восстановление справедливости (подобный принцип был положен в основу уголовного законодательства) или исключительно для возмещения убытков, понесенных потерпевшим. Большинство юристов рассматриваемого периода при определении оснований наступления деликтной ответственности (в том числе и за неимущественный вред) высказывались в поддержку той позиции, что цель возмещения вреда вовсе не заключается в том, чтобы наказать правонарушителя, а исключительно в том, чтобы потерпевший возместил ущерб. В этой связи степень вины уходила на второй план. Умышленно было совершено правонарушение или без умысла – не имело значения. Есть определенный размер ущерба, и правонарушитель обязан был его возместить. Например, А. Симолин утверждал, что «степень вины не принимается во внимание при определении размера вознаграждения – как умышленный виновник, так и неосторожный, несут вред в размере причиненного ущерба, откуда также само собой вытекает, что момент вины в дан- 5 Горенберг М.Б. Принцип гражданской ответственности за вред и убытки, причиненные недозволенными действиями // Юридическая летопись. СПб. 1892. № 8. С. 97. 30 ном случае не является настоящей причиной ответственности»6. П.Н. Гуссаковский выражал схожее мнение, констатируя, что «понятие о недозволенных деяниях гораздо шире. Оно обнимает собой все те действия и упущения, коими нарушается чужое право»7. Тем не менее, приведенные точки зрения, в особенности первая, скорее ориентированы на понятие имущественного вреда. Моральный же вред отличен тем, что он не содержит в себе материального элемента. Тем не менее, моральный вред мог быть в некоторых случаях связан с имущественным благом. К таким случаям можно отнести, например, уничтожение или порчу вещи, ценность которой выражалась для потерпевшего не в ее реальной стоимости, а в ее субъективной (личной) ценности. С.А. Беляцкин приводит пример подобных вещей: «вещь, с которой связано дорогое воспоминание, портрет умершего родственника, семейные бумаги»8. При этом, если понимать «вред» в узком смысле, как убытки, причиненные путем физической порчи вещи, вызывающие обязанность правонарушителя их возместить («в размере понесенного ущерба»9), то в данном случае размер ущерба определить практически невозможно, так как старый портрет, например, утратил свою стоимость, а даже если судом и был бы назначен размер вознаграждения, он в любом случае не был сопоставим с реальным ущербом, понесенным потерпевшим, так как, вероятнее всего, подобные вещи были ценны из-за воспоминаний, связанных с ними, эмоциями и внутренними чувствами. То есть, если понимать «вред» в узком смысле, как, например, А. Симолин, моральный вред был бы практически невозместим. Однако С.А. Беляцкин подчеркивает, что при разрешении дел о возмещении вреда «суд определял особое денежное вознаграждение по свободному усмотрению, основанному на соображении индивидуальных обстоятельств каждого дела»10. Вероятнее всего, при рассмотрении судом дела о деликтном правонаруше- 6 Симолин А.А. Основания гражданско-правовой ответственности за вред и убытки. Казань : Типо-литография Университета, 1905. С. 6. 7 Гуссаковский П.Н. Вознаграждение за вред, причиненный недозволенными деяниями. СПб. : Сенатская тип., 1912. С. 15. 8 Беляцкин С.А. Указ. соч. С. 7. 9 Симолин А.А. Указ. соч. С. 6. 10 Беляцкин С.А. Указ. соч. С. 9. Юридическая наука. 2015. № 3 нии во внимание брались все факты, указывающие на субъективную важность для потерпевшего поврежденной вещи. Идея включения в Свод законов гражданских норм, санкция которых предусматривала гражданско-правовую ответственность за причинение морального вреда, вероятнее всего, была навеяна тенденциями правовых систем европейских государств. На то указывает частичная схожесть статей Свода законов гражданских в части, касающейся деликтной ответственности, с некоторыми европейскими законодательными памятниками. Так, например, английскому прецедентному праву было чуждо законодательное разграничение морального и материального вреда. Английский закон предполагал обязанность правонарушителя вознаградить потерпевшего за «любой вред»11. При этом при определении величины вознаграждения суд не обязан был руководствоваться исключительно размером причиненного вреда. Во внимание могли браться различные субъективные обстоятельства, влияющие на величину вознаграждения. То есть величина вознаграждения могла в значительной степени превышать размер реального материального ущерба. Именно эта разница между реальной стоимостью вещи и размером назначенного вознаграждения и являлась компенсацией за моральный вред. Вероятнее всего, данный принцип и был заимствован отечественным законодателем. Более позднему английскому праву было известно понятие морального вреда в «чистом виде». Было установлено вознаграждение за правонарушения, в которых не был причинен материальный вред, например, за оскорбление чести и достоинства, причинение вреда здоровью потерпевшего. Стремление английского законодателя расширить сферу применения деликтной ответственности за неимущественные правонарушения было также выражено во введении гражданско-правовой ответственности должностных лиц. С.А. Беляцкин по этому поводу подчеркивал: «постоянное присуждение денежных сумм с нарушителей чужих личных прав и благ – не только частных лиц, но и лиц должностных – во многом содействовали в Англии выработке идеала гражданина и служителя государства, укрепляя 11 Jenks E. A digest of English civil law. B. 2. P. 3. L., 1908. P. 315, 318. Теория и история права и государства, история учений о праве и государстве уважение к чужому праву и чужой личности, как в обывателе, так и в носителе власти»12. Осознание всей важности введения гражданскоправовой ответственности должностных лиц за неимущественный вред пришло к российским юристам в конце XIX века. Данной проблеме посвящены, например, труды Н.А. Лазаревского13, использованные впоследствии при подготовке проекта нового гражданского уложения, которое содержало в себе нормы, предусматривающие ответственность должностных лиц за моральный вред, причиненный гражданам при исполнении своих должностных обязанностей. Однако подобные нормы нашли свое законодательное закрепление еще в Своде законов гражданских (будут рассмотрены ниже). Рассмотрев в общих чертах английскую систему возмещения морального вреда, представляется возможным утверждать, что из нее отечественной правовой системой были реципированы лишь общие положения. Это обусловлено в первую очередь тем, что отечественное законодательство того времени в части, касающейся деликтной ответственности, было далеко от единого принципа отнесения того или иного проступка к правонарушению, присущего английскому праву. Отечественный законодатель при формулировке норм, регламентировавших правоотношения вследствие причинения вреда, вдавался в чрезмерную конкретику. Все указанные нормы сводились к описанию конкретных случаев и условий, являвшихся основанием для наступления деликтных правоотношений. Указанная особенность присуща еще древнеримскому праву и была впоследствии реципирована многими правовыми системами. Несмотря на то, что возмещение вреда в римском праве было ориентировано на удовлетворение материального интереса потерпевшего, именно в законах XII таблиц и в Законе Аквилия впервые появилась идея возмещения морального вреда. Так, при определении размера ущерба во внимание брались не только стоимость поврежденного или уничтоженного имущества, но и степень вины делинквента, его намерение нанести вред, а самое главное – заинтересованность в совершении правонарушения. 12 Беляцкин С.А. Указ. соч. С. 12. Лазаревский Н.И. Ответственность за убытки, причиненные должностными лицами: догматическое исследование. СПб, 1905. 705 с. 13 31 Римское право оказало значительное влияние на становление германского частного права. Последнее, в свою очередь, повлияло на российское. То есть через германское право российским были переняты многие институты римского частного права, в том числе и институт возмещения морального вреда. В германском деликтном праве, равно как и в российском, возмещению морального вреда уделялось меньше внимания, нежели возмещению имущественного вреда. Обращаясь к отечественному гражданскому законодательству, следует отметить, что важность института возмещения морального вреда не была осознана законодателем. В Своде законов гражданских практически нет норм, являвшихся основанием для наступления деликтной ответственности без имущественной составляющей. Однако в них нет и прямого указания на размер вознаграждения, присуждаемого потерпевшему, то есть определение размера вознаграждения было компетенцией суда. Беря во внимание ряд субъективных факторов, последний мог назначить размер вознаграждения, превышающий реальную стоимость вещи, и по аналогии с английским правом разница между реальной стоимостью вещи и назначенным вознаграждением и являлась вознаграждением за моральные страдания. Завершающим этапом развития института возмещения морального вреда в Российской империи явилось принятие Закона 21 марта 1851 года (далее – Закон). Последний во многом отразил в себе исторические начала, но в то же время прослеживаются веяния современного европейского права. Закон предусматривал ответственность за вред и убытки, последовавшие от «преступных деяний или проступков» (ст. 644–683), а также за «вред и убытки, последовавшие от деяний, не признаваемых преступлениями и проступками (ст. 684–689). При этом следует акцентировать внимание на самой формулировке «за вред и убытки». По-видимому, подобное разграничение понятий было вызвано осознанием со стороны законодателя разности широты данных понятий. В этом случае под «убытками», вероятнее всего, подразумевался имущественный (материальный) вред, а под «вредом», в широком смысле слова, физический и (или) моральный вред. В подтверждение вышеизложенного предположения свидетельствует тот факт, что 32 ни в одной из статей Закона не было прямого указания на то, что вред отождествляется с материальными убытками. Только те нормы, диспозиция которых была тем или иным образом связана с истреблением или повреждением имущества, давали четкое указание на способ возмещения, делая акцент на том, что возврату подлежат похищенные предметы, либо выгода, упущенная владельцем испорченной (украденной) вещи, либо определяется эквивалент повреждениям, причиненным этой вещи, то есть возмещались конкретные «потери и убытки». Возвращаясь к предположению о том, что отечественный институт возмещения морального вреда был реципирован из европейского права, следует отметить, что разграничение понятий «вред» и «убытки» было впервые сделано в прусском земском праве, впоследствии оно также использовалось в австрийском гражданском уложении14. Та же мысль лежала и в основе французского термина “damages-interests”. Закон также подчеркивал, что при нанесении физического вреда здоровью потерпевший имел право на возмещение ему со стороны обидчика расходов на лечение и на содержание, если правонарушение повлекло частичную или полную нетрудоспособность. В этой связи интерес представляет ст. 662 Закона15, в которой установлено право незамужней девушки, в случае если ей было причинено «обезображение на лице», требовать не только возмещения издержек на лечение и содержание в период болезни, но и последующее ее содержание за счет средств правонарушителя вплоть до ее вступления в замужество. Причем размер жалования устанавливался судом соразмерно с имуществом виновного. Схожая норма содержалась и в ст. 663 Закона. Если незамужняя девушка подвергалась изнасилованию, то она лично, либо ее родители (опекуны) могли подать иск к правонарушителю о назначении в ее пользу жалования. Равно как и в ст. 662 размер жалования зависел от двух субъективных составляющих: материального состояния обидчика и тяжести физических повреждений, причиненных правонарушением. Жалование выплачивалось до всту- 14 Общее гражданское уложение Австрийской империи, 1811 г. / пер. Г. Вербловского. СПб. : Изд. ред. комис. по сост. Гражд. уложения, 1884. С. 225. 15 Свод законов Российской империи. Изд. 1914 г. Т. 10. Ч. 1 : Свод законов гражданских. С. 71. Юридическая наука. 2015. № 3 пления потерпевшей в брак. Следует отметить, что ответственность за данное правонарушение предусматривалась также и уголовным законодательством. Статья 2003 Уложения о наказаниях устанавливала право подвергшейся изнасилованию девушки, не имевшей средств к существованию, требовать с правонарушителя содержания. За нанесение личной обиды или оскорбления правонарушитель мог быть привлечен к гражданско-правовой ответственности в виде выплаты потерпевшему «безчестья». Притом на размер безчестья влиял ряд субъективных признаков, таких, как социальный статус потерпевшего, имущественное состояние обидчика, «особые отношения потерпевшего с обидчиком». Последние подразумевали наличие обстоятельств, явившихся причиной для нанесения вреда. Размер «безчестья» определялся судом, исходя из перечисленных выше факторов, но был ограничен ст. 667 от одного до пятидесяти рублей. Говоря о порядке определения размера вознаграждения, С.М. Моносзон отмечает, что «самая меньшая мера онаго будет равна самому большему из взыканий за обиды словом, нанесенные при ссорах в питейных домах, корчмах и т.п., а самая высшая такова, чтобы виновный, который не в состоянии заплатить ее, мог быть на основании ст. 90 Уложения о наказаниях заключен в тюрьму не более как на 80 дней, а за обиды словом с обстоятельствами, увеличивающими вину, и без того уже осужденный заключается в смирительный дом не менее как на 90 дней»16. Равно как и в случае с ответственностью за изнасилование незамужней девушки, норма, предусматривавшая ответственность за нанесение личной обиды или оскорбления, содержалась одновременно и в уголовном законодательстве. Однако в данном случае законодателем была предпринята попытка упорядочить процесс подачи исков, которая заключалась в том, что потерпевший сам выбирал характер иска. Иными словами, если потерпевшим был подан гражданский иск с требованием выплаты «безчестья», то в соответствии со ст. 669 он лишался права подачи уголовного иска за ту же обиду. 16 Моносзон С.М. О происхождении статей 644–682 и 684–689 Свода законов гражданских, Закона 21 марта 1851 г. : семинарий по гражданскому праву. М. : Моск. гор. нар. ун-т имени А.Л. Шанявского, 1913. С. 36. Теория и история права и государства, история учений о праве и государстве 33 По своей структуре и характеру норм Закон во многом повторял предшествующие законодательные памятники, тем не менее, некоторые положения нашли в нем более серьезное развитие. Например, в отдельную группу следует выделить «дополнительные статьи»17, предусматривавшие ответственность за причинение вреда со стороны должностных лиц (ст. 677– 681, до 1906 года еще и ст. 682). Общий характер ст. 677 заключался в том, что она устанавливала ответственность всех должностных лиц за принятие ими решений или противозаконных мер в отношении граждан, повлекших, как следствие, вред или убытки. Санкция данной нормы предусматривала не только наказание правонарушителя, но и его обязанность возместить вред и убытки. Порядок возмещения в этом случае определялся, как и во всех остальных случаях, ст. 644–646. В свою очередь, ст. 678, 679 предусматривали ответственность судей за осуждение невиновного лица. Как и в ст. 677, ответственность заключалась не только в наказании, которое должен был понести правонарушитель, но и в обязанности возместить потерпевшему вред, определенный в ст. 678. Размер последнего зависел в первую очередь от характера ответственности, понесенной потерпевшим (за уголовную ответственность – от ста до шестисот рублей, а за исправительное наказание – от десяти до шестидесяти рублей). Помимо характера понесенной ответственности, на размер вознаграждения влияли строгость наказания, его продолжительность и «другие обстоятельства». В размер вознаграждения не входили средства на лечение потерпевшего, при их необходимости, а также понесенные имущественные убытки. Но следует акцентировать внимание на том, что право потерпевшего требовать от должностного лица возмещение морального вреда могло быть реализовано только в том случае, если при пересмотре дела в суде не было голосов, осуждающих его. На то указывает норма ст. 679, вводящая для этого термин «разномыслие». В тех же случаях, когда большинство голосов было в пользу подсудимого, но были голоса и против него, он освобождался от от- ветственности без права требовать вознаграждения. Статья 680 предусматривала ответственность потерпевшего, понесшего наказание, несоответствовавшее по степени жесткости его поступку «сверх меры». В этом случае судья, назначивший наказание, обязан был нести ответственность в виде денежного вознаграждения в пользу потерпевшего, но только в тех случаях, когда данное наказание стало причиной имущественных убытков либо вреда здоровью осужденного, то есть санкция анализируемой нормы была ориентирована не только на возмещение имущественного вреда. По схожему порядку к ответственности привлекались должностные лица органов полиции за ненадлежащее исполнение приговора суда или за исполнение приговора в отношении лица невиновного. Норма ст. 681 предусматривала возможность совершения указанного правонарушения, как с умыслом, так и без умысла. Как уже было отмечено ранее, большинство коллизий и пробелов в правовом регулировании возмещения морального вреда были впоследствии осознаны отечественными юристами и учтены при подготовке проекта гражданского уложения (далее – Проект). Так, например, был решен вопрос о том, необходима ли наличность вины субъекта для признания его правонарушителем или же достаточно самого факта наличия вреда. В подтверждение этого И.А. Покровский отмечает, что «для возникновения обязательства не требуется, чтобы деяние было преступным и наказуемым, следовательно, простая неправомерность деяния служит достаточным основанием обязательства вознаграждения, хотя бы деяние и не было положительно запрещено законом»18. Прослеживается попытка законодателя уйти от конкретики и выработать общие принципы наступления гражданско-правовой ответственности за причинение морального вреда. Примером может послужить ст. 1092, предусматривавшая ответственность за причинение телесного повреждения, в том числе «обезображения на лице». Ранее подобная норма (ст. 662 Закона) предполагала ответственность за телесное повреждение только незамужней девушки. Более 17 Рассматриваемые статьи получили название «дополнительные» в связи с тем, что в первоначальной редакции проекта Закона их не было и лишь при обсуждении проекта на Государственном совете было внесено предложение по дополнению Закона «дополнительными статьями» 18 Покровский И.А. Обязательства из деликтов в проекте гражданского уложения: приложения к протоколам собрания Киевского юридического общества за 1899 г. : доклад члена общества И.А. Покровского 27 ноября 1899 г. Киев : Тип. Император. ун-та св. Владимира, 1901. С. 2. 34 Юридическая наука. 2015. № 3 того, в той же ст. 1092 уточнялось, что суд назначал вознаграждение по своему усмотрению, даже если потерпевший не понес никаких убытков. И.А. Покровский констатирует точку зрения комиссии по составлению Проекта: «В виду соображений, доказывающих справедливость вознаграждения за нравственный вред, и принимая во внимание, что такое удовлетворение не только не противоречит самой сущности обязательства вознаграждения, но признается в более или менее тесных пределах как в нашем, так и во всех главнейших иностранных законодательствах, Проект поставляет в ст. 1092 соответствующее этим началам правило»19. В остальном Проект повторял нормы Закона в части, касающейся телесного повреждения, незаконного лишения свободы и оскорбления чести. Расширена была норма ст. 1093, предусматривавшая ответственность за «недозволенное совокупление с женщиной» и «обольщение девицы». Однако следует отметить, что, в отличие от Закона, в Проекте не были определены границы возможного размера вознаграждения. По-видимому, это было обусловлено осознанием со стороны законодателя трудности определения размера вознаграждения, связанной с субъективностью каждого, имевшего место быть, случая. Таким образом, законодатель оставил определение размера вознаграждения за судом (ст. 1078), исходя из обстоятельств конкретного дела. Нельзя также не остановиться на том, что, несмотря на признание самого факта необходимости возмещения морального вреда, законодатель не реализовал его во всех нормах, предполагавших наступление деликтной ответственности. Так, например, за кражу, повреждение и унич- тожение имущества правонарушитель был обязан возместить только имущественный вред, последовавший от его действий. По этой проблеме справедливо высказывается И.А. Покровский: «такое ограничение в области деликтов со стороны нашего проекта является тем более странным, что в области договоров ст. 117 признает обязанность возмещать нравственный вред для всякого должника, не исполнившего обязательства умышленно или по грубой неосторожности»20. Таким образом, следует отметить, что институт возмещения морального вреда в российском праве прошел длительный путь развития, начавшийся еще в период действия Русской Правды. Вплоть до второй половины XIX века он не претерпевал практически никаких изменений, в названный же период получил значительное развитие, которое, по мнению автора, было следствием заимствования норм европейского законодательства. Но все же прослеживаются и исторические веяния. О том свидетельствует прежде всего отсутствие общих принципов отнесения тех или иных поступков к правонарушениям, присущих древнему и средневековому праву. Отсутствовала кодификация норм, так как одна и та же норма могла содержаться как в гражданском, так и в уголовном законодательстве. В изучаемый период среди правоведов стала распространенной точка зрения о том, что цель взыскания вознаграждения за причиненный вред заключается не в наказании правонарушителя, а именно в том, чтобы вознаградить потерпевшего за убытки. В праве начала XX века прослеживается стремление законодателя уйти от конкретики и выработать единые принципы наступления ответственности. Библиографический список 1. Беляцкин, С.А. Возмещение морального (неимущественного) вреда. – СПб. : Изд-во юрид. кн. склада «Право», 1913. – 59 с. 2. Войтович, Л.В. Особенности института деликтной ответственности в римском частном праве / Л.В. Войтович, И.В. Сергеев // Юридические науки: проблемы и перспективы : материалы 3-й Междунар. науч. конф. – Казань : Бук, 2015. – С. 10–12. 3. Горенберг, М.Б. Принцип гражданской ответственности за вред и убытки, причиненные недозволенными действиями // Юридическая летопись. – СПб. – 1892. – № 8. – С. 97–116. 4. Гуссаковский, П.Н. Вознаграждение за вред, причиненный недозволенными деяниями. – СПб. : Сенатская тип., 1912. – 156 с. 19 Покровский И.А. Указ. соч. С. 16. 20 Покровский И.А. Указ. соч. С. 17. Теория и история права и государства, история учений о праве и государстве 35 5. Лазаревский, Н.И. Ответственность за убытки, причиненные должностными лицами: догматическое исследование. – СПб., 1905. – 705 с. 6. Моносзон, С.М. О происхождении статей 644–682 и 684–689 Свода законов гражданских, Закона 21 марта 1851 г. : семинарий по гражданскому праву. – М. : Моск. гор. нар. ун-т имени А.Л. Шанявского, 1913. – 56 с. 7. Нетрусова, Е.А. Компенсация морального вреда // Международный научноисследовательский журнал [Электронный ресурс]. – Режим доступа : http://researchjournal.org/law/kompensaciya-moralnogo-vreda/ (дата обращения: 09.07.2015). 8. Общее гражданское уложение Австрийской империи, 1811 г. / пер. Г. Вербловского. – СПб. : Изд. ред. комис. по сост. Гражд. уложения, 1884. 9. Покровский, И.А. Обязательства из деликтов в проекте гражданского уложения: приложения к протоколам собрания Киевского юридического общества за 1899 г. : доклад члена общества И.А. Покровского 27 ноября 1899 г. – Киев : Тип. Император. ун-та св. Владимира, 1901. – 26 с. 10. Свод законов Российской империи. Изд. 1914 г. – Т. 10. – Ч. 1. : Свод законов гражданских. – СПб. : Сенатская тип., 1914. – 1014 с. 11. Симолин, А.А. Основания гражданско-правовой ответственности за вред и убытки. – Казань : Типо-литография Ун-та, 1905. – 18 с. 12. Хрестоматия по истории государства и права России : учеб. пособие / сост. Ю.П. Титов. – 4-е изд. – М. : Проспект, 2013. – 480 с. 13. EduardJenks. A digest of English civil law. – B. 2. – P. 3. – L., 1908. – 922 p.